Жила в одной ирландской деревушке девушка. Звали ее, кажется, Бриджет О’Малли, а может и Полли Доггерти, кто ее знает. Глаза у нее были ясные, смех звонкий, а щеки румяные, и танцевала она лучше других. Деревушка была на отшибе, можно даже сказать в глухомани, поэтому в большие праздники всегда находилось кому разжечь костер на холме. Так было и в первый майский день, и в ночь в канун мая. Когда костры горели, парни и девушки, мужчины и женщины, а также почтенные старики и старухи танцевали, ели и пили, и кое-кто из них уходил в лес встречать рассвет и возвращался поздно, поэтому наша девушка только слегка удивилась, когда ее пригласил на танец незнакомый красавец в зеленом, а потом еще на один танец, и еще на один… А потом они ушли гулять подальше от всех и майская ночь пролетела быстро и незаметно. Ближе к осени юбки стали ей тесноваты, а в морозный день в самом начале февраля у нее родилась дочь. Волосы ребенка были цвета орехов каштана, кожа белая, а глаза яркой небесной голубизны, девочка была шумная и если уж ей что-то было надо, то проще было ей это отдать, чем объяснить почему нет. Места были довольно глухие, браки на год и день там случались, а то бывало и на меньше, поэтому и появление дочери у Бриджет в деревне никого не удивило и не сказать, чтобы смутило. 

Год пролетел незаметно, и снова в майскую ночь пошла Бриджет праздновать наступление теплого времени. И снова встретила уже знакомого парня, и опять они гуляли до утра, а потом он исчез, и никто не мог сказать, из какой соседней деревни он пришел, хотя вроде как все его видели, то там, то сям. Зимой родилась у Бриджет вторая дочь – была она рыжая и зеленоглазая, шаловливая и смешливая, никогда не поймешь в шутку она или всерьез что-то затевает. 

На третий год в канун мая, слегка посомневавшись, Бриджет пошла танцевать на холмах, и опять встретила старого знакомого. И опять они гуляли до утра, но на прощанье Бриджет сказала ему, что пожалуй с нее хватит юбки перешивать, раз потом он появиться времени не находит, а он обещал ей, что если она от всего сердца попросит его помощи в трудное время, эту помощь она получит трижды. Третья ее дочь была золотоволосой и темноглазой, тихой и застенчивой девочкой, ей бы все сидеть да на небо глядеть. Забот с тремя детьми ей хватало, и времени на танцы уже столько не оставалось. Девочки ее то радовали, то огорчали, то помогали во всем, то устраивали тарарам. Замуж она так и не вышла, осталась жить с семьей своих родителей, и в целом справлялась, поскольку мастерица была хорошая – и прясть, и ткать, и шить и другую работу работать умела. И сама умела, и дочерей учила. 

Но раз выдался голодный и промозглый год, не уродились ни овощи, ни зерно, ни грибов не было, а по весне стало совсем голодно и холодно, хоть стреху обдирай. Дочери разболелись все разом, особенно старшая все кашляла, и как-то зайдя в кладовую и обнаружив там последнюю пару горстей зерна в последнем мешке и свистящий ветер, Бриджет расплакалась от всей души о том, что вот у кого-то отец помогает кормить своих детей, а тут вот как вышло. На другой день мешок оказался полным зерна, и таким и оставался, сколько бы из него не черпали до нового урожая. И себе хватило, и соседям помочь и на другую еду обменять. После чего стал мешок как мешок. Обыкновенный, что изнутри, что снаружи. 

Время шло, дочери росли, и вот однажды летом средняя дочь ушла в лес за хворостом, и тут поднялась страшная буря, дождь стоял стеной, ветки ломало, замело-закрутило все дороги небесные и земные. Бриджет пыталась выйти ее искать, но не смогла уйти далеко, и взмолилась о помощи, лишь бы девочка смогла вернуться домой. Через пару часов дочь продрогшая, но целая и невредимая стояла в дверях. Потом она рассказывала, что заблудилась и вышла на совсем незнакомую дорогу, где было даже не так холодно, только очень странно и много тумана, а по обочине светили огоньки, кажется она была даже мощеная, только давно, плиты были неровные, и эта дорога привела ее почти прямо к дому. Потом сколько она не искала, этой дороги найти ей не удалось. 

И снова немало воды утекло, старшая дочь Бриджет уже вышла замуж за местного кузнеца, средняя кружила головы всем парням по очереди, сталкивая их лбами, а младшая все ходила с головой в облаках, мечтала и вышивала птиц и зверей на каждом свободном клочке. Как-то по осени послала ее Бриджет пегую корову пригнать домой, а тут на беду мимо шли дезертиры с очередной войны доброго короля, и прихватили с собой корову, и девушку прихватили тоже. Бросились за ними местные, но догнать не смогли. Взмолилась Бриджет о помощи третий раз. К вечеру вернулись и корова и девушка, и корова и та была больше встрепана и напугана. А дочь рассказала ей, что на дорогу вдруг выехали охотники на прекрасных конях с огромными собаками и погнали дезертиров как дичь, только пыль клубилась и листья летели, ее и корову со страху бросили, а что дальше с ними было, она не знает, потому что ее там не было. Но больше тех дезертиров никто никогда не видел, да и особо не искали. 

Вот так и сбылись три желания Бриджет ОМалли, и она считала, что не смогла бы распорядиться ими лучше. 

А потом опять прошло много времени, и были годы хорошие и годы поплоше, все три дочери вышли замуж и родили своих дочерей, родители Бриджет умерли в свой черед, а сама Бриджет осталась в родительском доме, поскольку так привыкла быть сама себе голова, что не хотела жить в семье ни одной из дочерей, хоть ее и звали и навещали часто. И весна прошла, и лето прошло, и осень была на исходе. И вот однажды в канун зимы она сидела у очага, вспоминала былые дни, и стало ей совсем грустно, подумала она, что устала и только тень и осталась от былой Бриджет, только и может что у камина посиживать, и ну разве козу подоить… И вдруг в дверь постучали, и на пороге ее встретил тот самый парень, с которым она когда-то танцевала, и почти совсем он не изменился. Смотрит на нее, улыбается. Обиделась Бриджет: «Как же, нечего надо мной смеяться, я все что хотела тут как надо сделала, трех детей подняла, не все же только танцевать. Да и танцевать не смогу уж наверное, и ноги не те, и спина не та…» Засмеялся парень, взял ее за руку, в танце закружил, и чувствует Бриджет, что танцует она как будто и не прошли долгие годы, и весело ей, и тепло, и радостно… 

Пришли наутро дочери мать навестить, а в очаге огонь потух, холодно в доме, и мать сидит у очага, и будто устала и так сидя и уснула, только холодная она была как камень. 

(с) Wedma